Короткая биография — АВВАКУМ ПЕТРОВ (1620-1682)
Аввакум Петрович Кондратьев, снискавший известность как протопоп Аввакум, один из отцов-основателей старообрядчества, расколоучитель, писатель, родился в 1620 либо 1621 г. в с. Григорово Княгининского уезда в семье священника. На формирование его религиозно-нравственного миропонимания особенное воздействие оказала мама, ревностная христианка. После свадьбы в 1638 г. Аввакум был рукоположен в дьяконы и выслан служить в село Лопатицы, где через пару лет стал священником. На всю округу прославился своим серьезным, бескомпромиссным характером, был бесжалостным обличителем человечьих пороков, не жаловал ни церковную братию, ни власть имущих, и в конечном итоге обязан был с семьей бежать из Лопатиц. Потом получил чин протопопа в Юрьевце-Повольском, но ревностное служение привело к повторению такого же сценария событий и приезду в 1651 г. священника в Москву, где начался новый шаг его биографии.
Там Аввакум Кондратьев близко сошелся с исповедником царя С. Вонифатьевым, возглавлявшим «Кружок ревнителей благочестия», был представлен монаршей особе, воспользовался репутацией ученого человека. Приятельствовал с архимандритом Новоспасского монастыря Никоном, который в 1652 г. стал патриархом. В том же году протопоп Аввакум оказался в числе ярых врагов реформы, затеянной новым главой Церкви, и одним из первых был подвергнут гонениям. Только благодаря вмешательству царя ему удалось избежать участи расстриги – заместо этого непокорливого протопопа сослали в Тобольск.
Ссылка могла бы не перевоплотиться в грозное испытание тела и духа (местный архимандрит был настроен лояльно), если б протопоп Аввакум не продолжал безжалостно наказывать свою паству за прегрешения и в особенности — усердствовать в общественном поругании реформ. Его выслали в Енисейск, а позже по указанию из Москвы – в Даурские земли к славящемуся лютым характером воеводе Афанасию Пашкову. Это было ужасное время: опальному протопопу довелось не раз быть битым, посиживать в студеном остроге, вкупе с остальными подопечными воеводы осваивать эти одичавшие места, не раз глядеть в лицо погибели, в том числе голодной, утратить 2-ух малеханьких отпрыской, не выдержавших тягот походов. Эти 6 лет биографии, полные физических и моральных истязаний, Аввакум выдержал только, как он писал, только благодаря вере, видениям и знамениям.
В 1663 г. после тяжкого 3-х летнего пути Аввакум возвратился в Москву: Никон утратил прежнее воздействие, и сторонники Аввакума достигнули разрешения на его возвращение. Это был реальный триумф, сам правитель выказывал ему большущее уважение. Но скоро стало естественным, что протопоп-вольнодумец обрушивался с критикой не столько на Никона лично, сколько на реформированную им церковь, требуя возвращения прежних порядков, а это меняло ситуацию. Аввакум внял просьбе царя умерить собственный пыл в обличении церкви, но его смирения хватило на короткий срок. В конечном итоге в 1664 г. его на 18 месяцев сослали в Мезень. В 1666 г., 13 мая, на церковном Соборе Аввакум, привезенный в столицу, был расстрижен и проклят, т.к. пробы вынудить его отречься от убеждений ни к чему не привели.
Расстрижение раскольника вызвало широкий публичный резонанс: им возмущались и простолюдины, и представители знати. Потому после практически года заточения в Пафнутьевом монастыре была предпринята еще одна, и опять напрасная, попытка возвратить Аввакума в лоно официальной церкви, закончившаяся ссылкой в Пустозерск. На 14 лет местом его жительства стала «земляная» кутузка, а единственной едой – хлеб и вода, да и оттуда он продолжал обличать никонианскую церковь, разъяснять свою точку зрения. После того как он направил в адресок царя письмо с крамольным содержанием, его и 3-х единомышленников, согласно решению Собора 1681-1682 гг., 14 апреля 1682 г. сожгли живьем.
Старообрядческие церкви почитают его как священномученика. Аввакум Кондратьев считается создателем 43 сочинений, из которых самую большую известность получили «Житие», «Книга толкований», «Книга обличений», «Книга бесед». В истории литературы за ним закрепился статус родоначальника исповедальной прозы, словесности нового эталона.
