Цитаты Печорина из главы «Фаталист»
Глава «Фаталист» из романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» занимает особое место в произведении, раскрывая философские взгляды главного героя и показывая его сложную, многогранную личность. В этом эпизоде Печорин сталкивается с вопросами судьбы, рока и предопределения, что позволяет глубже понять его характер и отношение к жизни.
С первых страниц главы автор показывает нам компанию офицеров, которые ведут спор о фатализме. Один из них, серб Вулич, предлагает проверить, действительно ли судьба человека предопределена. Печорин проявляет азарт и смелость, предлагая рискованное пари:
Утверждаю, что нет предопределения, — сказал я, высыпая на стол десятка два червонцев — все, что было у меня в кармане.
Вулич берет пистолет, наводит его на свой висок и нажимает на курок. В этот момент Печорин внимательно наблюдает за ним и замечает в его лице «печать смерти». В этот момент он, в отличие от других офицеров, не стремится спасти или отговорить Вулича. Это говорит о его жестокости и хладнокровии. Пари для Печорина важнее человека:
Я пристально посмотрел ему в глаза; но он спокойным и неподвижным взором встретил мой испытующий взгляд, и бледные губы его улыбнулись; но, несмотря на его хладнокровие, мне казалось, я читал печать смерти на бледном лице его. Я замечал, и многие старые воины подтверждали мое замечание, что часто на лице человека, который должен умереть через несколько часов, есть какой-то странный отпечаток неизбежной судьбы, так что привычным глазам трудно ошибиться.
— Вы нынче умрете! — сказал я ему.
Когда Вулич хочет выстрелить и медлит, Печорин не останавливает его, а равнодушно заявляет:
— Послушайте, — сказал я, — или застрелитесь, или повесьте пистолет на прежнее место, и пойдемте спать.
Однако первый выстрел оказывается холостым, что заставляет окружающих смеяться, но уже через несколько часов Вулич погибает, подтверждая правоту мистического предчувствия Печорина. Перед этим у них с героем состоялся разговор:
— А что? вы начали верить предопределению?
— Верю; только не понимаю теперь, отчего мне казалось, будто вы непременно должны нынче умереть…
Этот же человек, который так недавно метил себе преспокойно в лоб, теперь вдруг вспыхнул и смутился.
— Однако же довольно! — сказал он, вставая, — пари наше кончилось, и теперь ваши замечания, мне кажется, неуместны… — Он взял шапку и ушел. Это мне показалось странным — и недаром!..
Печорин даже в такой ситуации не радуется за то, что человек выжил, а продолжает думать о пари, о своем чутье, но никак не о судьбе Вулича. При этом он искренне досадует на сослуживцев, которые осуждают его поведение:
Скоро все разошлись по домам, различно толкуя о причудах Вулича и, вероятно, в один голос называя меня эгоистом, потому что я держал пари против человека, который хотел застрелиться; как будто он без меня не мог найти удобного случая!..
Этот эпизод демонстрирует одну из главных черт Печорина – его рациональность, граничащую с интуицией. Он не принимает идеи фатализма вслепую, но в то же время испытывает мир на прочность, стараясь разобраться в его законах. Его предчувствие насчет Вулича показывает, что он обладает редкой проницательностью, умением видеть то, что скрыто от других. Вопрос о судьбе волнует его, но он не склонен доверять случайностям или провидению, предпочитая действовать согласно собственным убеждениям.
По дороге домой Печорин размышляет о вере. Он думает, что предки, переходя от заблуждения к заблуждению, хотя бы черпали в них силу.
мне стало смешно, когда я вспомнил, что были некогда люди премудрые, думавшие, что светила небесные принимают участие в наших ничтожных спорах за клочок земли или за какие-нибудь вымышленные права!.. И что ж? эти лампады, зажженные, по их мнению, только для того, чтобы освещать их битвы и торжества, горят с прежним блеском, а их страсти и надежды давно угасли вместе с ними, как огонек, зажженный на краю леса беспечным странником! Но зато какую силу воли придавала им уверенность, что целое небо со своими бесчисленными жителями на них смотрит с участием, хотя немым, но неизменным!
А вот нынешнее поколение в своих сомнениях не способно на большие подвиги, потому что во всем разуверилось:
А мы, их жалкие потомки, скитающиеся по земле без убеждений и гордости, без наслаждения и страха, кроме той невольной боязни, сжимающей сердце при мысли о неизбежном конце, мы не способны более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного счастия, потому знаем его невозможность и равнодушно переходим от сомнения к сомнению, как наши предки бросались от одного заблуждения к другому, не имея, как они, ни надежды, ни даже того неопределенного, хотя и истинного наслаждения, которое встречает душа во всякой борьбе с людьми или судьбою…
Печорин проявляет чувства, лишь когда узнает о смерти Вулича: он «остолбенел», получив доказательство своей прозорливости.
Мой инстинкт не обманул меня: я точно прочел на его изменившемся лице печать близкой кончины.
В сцене с убийцей, который заперся в хижине, Печорин демонстрирует еще одну важную черту своего характера – смелость, граничащую с презрением к смерти. Он решается на опасный поступок: в одиночку бросается в дом, где прячется преступник, и разоружает его.
После всего этого как бы, кажется, не сделаться фаталистом? Но кто знает наверное, убежден ли он в чем или нет?.. и как часто мы принимаем за убеждение обман чувств или промах рассудка!..
В этот момент Печорин испытывает судьбу, но делает это не из веры в фатализм, а из желания доказать себе и окружающим, что жизнь человека – в его собственных руках.
Я люблю сомневаться во всем: это расположение ума не мешает решительности характера — напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится — а смерти не минуешь!
Этот поступок раскрывает его как человека, который живет на грани риска, бросая вызов самой жизни.
Однако нельзя сказать, что Печорин – бессмысленный авантюрист. Напротив, в его действиях всегда есть расчет и холодная логика. Он не просто испытывает судьбу, а анализирует происходящее, выстраивая собственную философию жизни. В отличие от Вулича, который действует импульсивно, Печорин взвешивает каждый шаг, даже когда ставит себя в опасность. Он осознает, что мир не подчиняется жестким законам рока, и человек способен сам определять свою судьбу.
Глава «Фаталист» также показывает одиночество Печорина. Он чужд как суевериям, так и наивной вере в предопределенность, что делает его изолированным среди окружающих.
«В первой молодости моей я был мечтателем, я любил ласкать попеременно то мрачные, то радужные образы, которые рисовало мне беспокойное и жадное воображение. Но что от этого мне осталось? одна усталость, как после ночной битвы с привидением, и смутное воспоминание, исполненное сожалений. В этой напрасной борьбе я истощил и жар души, и постоянство воли, необходимое для действительной жизни; я вступил в эту жизнь, пережив ее уже мысленно, и мне стало скучно и гадко, как тому, кто читает дурное подражание давно ему известной книге»
Даже после рискованного поступка его не захлестывает волна эмоций, он воспринимает случившееся как еще один опыт. Для него жизнь – это игра, в которой он не боится быть игроком, но никогда не позволяет чувствам взять над собой верх.
Таким образом, в главе «Фаталист» Лермонтов раскрывает Печорина как личность, отвергающую традиционные представления о судьбе, но при этом постоянно испытывающую границы возможного. Он остается верен себе, хладнокровен, наблюдателен и смел, но вместе с тем – трагически одинок. Этот эпизод становится важной точкой в осмыслении его образа и помогает понять его философию жизни.
